Билл Вэн Оукен, WSWS, 31 октября 2018 года
Избрание в минувшее воскресенье Жаира Болсонару, фашистского и шутовского бывшего армейского капитана и семикратного федерального депутата от Рио-де-Жанейро, несет в себе серьезную угрозу для рабочего класса в Бразилии и во всей Латинской Америке.
Завоевав 55 процентов голосов по сравнению с 44 процентами со стороны его противника, кандидата от Партии трудящихся (Partido dos Trabalhadores — PT) Фернанду Аддада, Болсонару уже начал монтировать то, что, несомненно, будет самым правым бразильским правительством с момента окончания двадцатилетней военной диктатуры, которая была установлена в результате проамериканского переворота в 1964 году.
Наиболее поразительным фактом, относящимся к складывающемуся правительству, является то, что ведущую роль в нем Болсонару готовит для старших офицеров бразильской армии. Его заместителем (вице-президентом) станет правый генерал Гамильтон Моурао, который ушел в отставку только в прошлом году после публичного заявления о своей поддержке «военного вмешательства» ради обеспечения «правопорядка». В день выборов было объявлено, что отставной генерал Аугусто Хелено станет следующим министром обороны. Его назначение будет означать разрыв с применявшейся в период постдиктатуры практикой утверждения на этой должности гражданских лиц.
Хелено является частью так называемой «группы Бразилиа» — группы заговорщиков, состоящей из старших армейских офицеров, служивших опорой избирательной кампании Болсонару. Группа, как сообщается, представила 25 имен для назначения в переходную команду Болсонару. Если он утвердит эту группу, она составит половину его режима.
На протяжении своей политической карьеры, в том числе во время телевизионного интервью во вторник, Болсонару настаивал на том, что бразильский военный режим, ответственный за убийства, пытки и тюремные заключения десятков тысяч рабочих, крестьян, студентов и левых активистов, не являлся диктатурой.
В 1999 году он в телевизионном интервью сказал, что Конгресс должен быть распущен и что страна может быть изменена только путем гражданской войны, которая завершит «работу, которую не выполнил военный режим, убив 30 тысяч человек». В последние дни своей избирательной кампании он указывал, что его политические оппоненты, которых он назвал «красными бандитами», должны будут выбирать между тюрьмой и изгнанием из страны.
Символический жест, использовавшийся Болсонару во время своей президентской кампании и повторявшийся его последователями, представлял собой выставленный палец руки, выглядящий как пистолет, что символически означает его поддержку внесудебных казней подозреваемых в совершении преступлений. Он хочет развязать руки полиции в стране, где в прошлом году полицейские убили более 5000 человек — в пять раз больше, чем в Соединенных Штатах, — не говоря уже о многих других, убитых неофициальными полицейскими «эскадронами смерти».
Спецслужбы и реакционные слои судебной системы получили недвусмысленный сигнал. Накануне выборов военная полиция, действовавшая по распоряжению судей Высшего избирательного суда Бразилии, вторглась в 17 университетов по всей стране, сорвав транспаранты и плакаты, выражавшие оппозицию фашизму и в поддержку демократии, конфисковав листовки и прервав лекции по истории фашизма на том основании, что все это представляет собой незаконную кампанию против кандидата Болсонару
Как стало возможным, что такая фигура была избрана на пост президента крупнейшей страны Латинской Америки с населением почти 210 миллионов человек и с восьмой по величине экономикой в мире?
Это есть результат основательного вырождения, — под воздействием экономического кризиса и бурлящей социальной напряженности, — буржуазно-демократического порядка, установленного ровно 30 лет назад с принятием конституции 1988 года. Процесс перехода от военной диктатуры к гражданскому правлению расхваливался его проводниками как «медленный, постепенный и безопасный». Они гарантировали полную амнистию убийцам и истязателям среди бразильских военных и защиту имущества и прибылей капиталистов, поддерживавших диктатуру.
Главную роль в этом переходе сыграла Партия трудящихся, которая увела в сторону массовые забастовки и революционную воинственность бразильского рабочего класса, потрясшего в конце 1970-х годов диктатуру и давшего толчок к переходу обратно на рельсы парламентаризма.
Важнейшей составляющей в формировании этой партии была политическая деятельность групп, которые порвали с троцкистским движением, Международным Комитетом Четвертого Интернационала, и отвергли революционную роль рабочего класса. Некоторые из них ранее поддерживали кастроизм и мелкобуржуазное партизанское движение, променяв на них развитие массового революционного социалистического рабочего движения, что имело катастрофические последствия во всей Латинской Америке. При создании PT они обратились к концепции, означающей, что буржуазная реформистская партия, имеющая связи с профсоюзами, якобы может обеспечить уникальный бразильский парламентский путь к социализму.
По мере того, как электоральная фортуна поворачивалась лицом к PT, завоевывавшей контроль над муниципальными и государственным правительствами, а также увеличивавшей количество мест в парламенте, ее политика постепенно сдвигалась вправо. К тому моменту, когда в 2002 году бывший лидер профсоюза металлистов Луис Инасиу Лула да Силва выиграл президентские выборы, партия стала предпочтительным инструментом правления бразильской буржуазии; она, выражавшая полную приверженность осуществлению экономической политики своих предшественников, диктовавшейся МВФ (международный валютный фонд), стала считаться наилучшей силой для сдерживания борьбы рабочего класса.
Несмотря на то, что некоторая доля от оборота сырьевых товаров в условиях быстро растущих цен на них и от денежных потоков с развивающихся рынков капитала вкладывалась в минимальные программы социальной помощи, PT управляла одной из наиболее социально неравных стран мира, где шесть человек держат под контролем больше богатства, чем самые бедные 100 миллионов бразильцев.
С момента наступления худшего экономического кризиса в истории страны правительство PT проводило политику, перелагавшую всю тяжесть этого кризиса на спины рабочего класса и при этом защищавшую непристойное богатство финансовой элиты. Когда средняя реальная заработная плата упала на 30%, а количество официально зарегистрированных безработных достигло 14 миллионов человек, состояния бразильских миллиардеров лишь возросли, при этом богатство верхнего 1 процента выросло на 12,3 процента.
PT, как и все другие буржуазные партии, была с головой вовлечена в масштабную коррупцию, опустошившую государственную казну на сумму в размере около 4 млрд долларов ради оплаты взяток и откатов.
Голоса за Болсонару в значительной степени представляли собой выражение массовой ненависти ко всем партиям истеблишмента, которые являлись проводниками социальной катастрофы и безудержной коррупции, особенно, в частности, в отношении к PT, которая пыталась одеть свою реакционную политику в фальшивые «левые» и даже «социалистические» одежды. Эта же ненависть нашла выражение в рекордных количествах тех, — ровно треть электората, — кто отказался отдать бюллетень за кого-либо из кандидатов.
Возвышение ультраправых сил по причине антирабочей политики, проводившейся номинальными «левыми», отнюдь не является уникальным бразильским феноменом. В США отождествление Демократической партии и Хиллари Клинтон с интересами Уолл-стрит и военно-разведывательного аппарата открыло двери Белого дома Трампу. В Италии приход к власти правого антииммигрантского правительства Джузеппе Конте и Маттео Сальвини был подготовлен прокапиталистической политикой строгой экономии, осуществлявшейся рядом «левых» правительств, опиравшихся на организации-преемники Итальянской коммунистической партии. Подобный рост правых был отмечен во всей Европе, в то время как в Латинской Америке так называемый «розовый прилив» отступил назад, предоставив место ряду правых правительств.
Каким образом рабочий класс может противостоять угрозе со стороны администрации Болсонару и посягательству военных на господство в политической и общественной жизни Бразилии? Это станет осуществимо ни в коем случае не через поддержку Партии трудящихся. Кандидат от PT Аддад ответил на избрание фашистского экс-капитана пожеланием тому «успеха» и «удачи» в формировании своего правительства. Партийные лидеры, включая Лулу, призвали к «спокойствию», подчеркивая при этом «легитимность» президентства Болсонару.
PT выставила лозунг «демократического фронта», который подразумевает собой еще один гнилой парламентский альянс, — наподобие того, который PT ранее имела с самим Болсонару, — в попытке спасти идущую под откос судьбу партии. Различные псевдо-левые группы стараются облачить себя в те же самые политические одежды, такие же, как и «единый фронт против фашизма», пытаясь оправдать свою поддержку PT. Все они выступили с полностью основывающемся на политике идентичности обращением к верхнему слою среднего класса, составляющему их социальную базу.
В 1930-х годах, в связи ростом фашизма в Германии, Лев Троцкий заявил, что «мировое политическое положение в целом характеризуется, прежде всего, историческим кризисом пролетарского руководства». Эта оценка сохраняет свою актуальность в отношении современной Бразилии и всей планеты.
В условиях поражения PT и ее псевдо-левых апологетов решающей политической задачей является обращение к рабочему классу и построение в его рядах революционного руководства, основывающегося на программе социализма и интернационализма. Это означает создание секций Международного Комитета Четвертого Интернационала в Бразилии и во всей Латинской Америке.
http://www.wsws.org/en/articles/2018/10/31/pers-o31.html
